Поздравляем Юлию Лавряшину

В издательстве "КИТОНИ" вышла книга Юлии Лавряшиной "Улитка в тарелке". Автор - лауреат премии им.В.П.Крапивина - 2010 делится своими впечатлениями:

«УЛИТКА В ТАРЕЛКЕ»: В ЖИЗНИ И НА СЦЕНЕ

Судьба моей «Улитки в тарелке» оказалась непростой. Сначала родилась повесть… И рождена она была от живой улитки, составившей компанию моему мужу Артуру, пока я с детьми гостила в Петербурге. «Улитка появилась у него сама по себе» - так начинается повествование, именно так всё началось и в жизни. Артур посадил её в тарелку, налил водички, нарвал травки, и улитка скрашивала одиночество человека до нашего возвращения.

Уже все вместе мы выпустили её на свободу, но образ существа, живущего в маленьком замкнутом пространстве, остался. И однажды превратился в ребёнка, не по своей вине изолированного от мира. Дети, которых взрослые прячут за высокой стеной и опутывают ложью, однажды узнают правду и попадают в нашу с вами реальность. Как мы встречаем тех, кто совершенно не похож на нас?

Ещё до выхода книги, в октябре 2010 года повесть «Улитка в тарелке» принесла мне большую удачу – я стала лауреатом Международной детской литературной премии им. В.П. Крапивина! Это радость на всю жизнь… Но вот, наконец, и книга увидела свет с помощью московского издательства «КИТОНИ». Оформлено издание известным, очень талантливым художником Сергеем Алибековым, который согласился на эту работу только потому, что повесть пришлась ему по душе.

Трудно сказать, для кого она написана… Её с увлечением читают дети, но их родители уверяют, что эту книгу должны прочитать взрослые люди. Чтобы ещё раз задуматься о степени собственной ответственности за жизни беспомощных малышей…

                     «МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЫРАСТЕМ!»

 (Отрывок из повести Юлии Лавряшиной «Улитка в тарелке»)  

   - Ты тоже летаешь во сне?

   - Дрим говорит, что когда мы станем взрослыми, то больше не будем летать.

   Мира на секунду задумалась прежде, чем открыть Эви эту грустную правду. Всё-таки ему было всего одиннадцать, а ей на год больше, и она должна была защищать его от самого плохого в жизни. Но Мира точно не знала, когда именно их сны отяжелеют и совсем осядут на землю. Вдруг это произойдет уже этой ночью или следующей, а Эви окажется не готов и расстроится или чего доброго испугается?

   Она решила, что лучше предупредить его о том, что не всё так замечательно в той взрослой жизни, к которой они так рвались, чтобы наконец почувствовать себя сильными и быстрыми. Наверное, Дрим рассудил точно также, когда открыл этот секрет ей самой.

   Ничего не сказав на это, Эви вытянулся на теплой, как щека, траве на склоне оврага, по которому всё время тянуло скатиться вниз. И зимой, когда ручей замерзал, они так и делали, и выкатывались прямо на лёд. В прошлом году Мире удавалось проделывать это раз десять за день, а в этом только четыре - так тяжело стало снова взбираться наверх. Сердце совсем не давало ей дышать, сбивая, забирая на себя каждый вдох.

   Это почему-то напугало Миру, хотя она видела (специально остановилась посмотреть!) - то же самое происходило и с Эви. Но ей все равно казалось, что сердце сейчас выскочит совсем, покатится вниз и окажется таким тяжелым, что лед обязательно треснет. И тёмная вода, которая зимой кажется страшной, затянет её сердце, чтоб уже никогда не выпустить. И только все не истраченные сердитые пузырьки ещё чуть слышно побулькают на поверхности. А потом лопнут... Это произойдет быстро.

   Мира попыталась рывком перевернутся на живот, но это вышло как-то неуклюже, совсем не так, как прошлым летом. Или она это только придумала? Ведь она сама замечала, что в памяти то и дело всё перепутывается настолько, что и не разобрать - что было на самом деле, а что подумалось или приснилось. Мира боялась сказать об этом даже Эви, ведь он мог подумать, что она становится какой-то дурочкой.

   Сейчас её почти обрадовало, как бестолково мечутся в траве муравьи, пытаясь найти что-то очень нужное для себя, а блестящие жуки, которые ползли навстречу, ещё не замечая друг друга, то и дело замирали и прислушивались. Может они, как Эви, слышали музыку цветов? А может, Мира слишком громко дышала от радости, что видит эту мелкую, но такую важную жизнь...

   От всех мыслей, что сегодня смешались в голове, ей расхотелось смотреть на небо, которое она вообще-то любила. Но сейчас оно напоминало воду из её сна, только не дышало. И сама вода, не слушалась, перетекала в тот зимний ручей и грозилась поглотить её сердце.

   Если б это случилось... Нет, это конечно, никогда не случится! Но если просто представить... Тогда Мира уже не стала бы взрослой, и её сморщенная кожа в противных коричневых пятнах уже не превратилась бы в гладкую, как у Дрима. И уже не перестали бы дрожать руки, и ноги не сделались бы лёгкими, как у всех воспитателей, которые могут по полчаса, а то и больше прыгать по корту или бегать за баскетбольным мячом. А потом они еще и до ночи снуют между домиками, нисколько от этого не уставая. Детям же то и дело требуется присесть, хоть ненадолго, чтобы перестала болеть поясница и колотиться сердце.

   - Вы - маленькие, и сил у вас мало, - объяснял Дрим, и она ему верила.

   Не только потому, что он умел читать, как все взрослые, и потому много чего знал. Главное, он никогда её не обманывал. Если Дрим шёпотом сообщал, что: “Макароны сегодня резиновые, возьми лучше пюре”, точно так и оказывалось. Мира сама видела, как кривятся те, кто позарился на толстенькие трубочки, которые она вообще-то любила, потому что в них можно было тихонько посвистеть...

   В общем, Дрим никогда её не обманывал. Он подтверждал, что за Стеной, которой заканчивался их мир, страшная-страшная пропасть, и у неё даже дна нет. Если, конечно, не считать дном другую планету, до которой ещё лететь и лететь. И хоть он говорил об этом всегда с неохотой и странно морщась, Мира знала, что можно не сомневаться, всё так и есть. Просто рассказывать об этом страшновато, тем более - представлять.

   И кожа у неё обязательно должна была разгладиться, ведь Дрим говорил, что это естественный процесс: дети растут, их морщины растягиваются и постепенно они становятся такими же красивыми, как все взрослые. Да и сил у них все прибавляется и прибавляется, это так здорово! Однажды... Мира часто, зажмурившись, воображала этот день... Однажды этих самых сил станет так много, что она даже сможет бегать, не задыхаясь, и забираться на деревья, не опасаясь сорваться из-за того, что ноги становятся ватными и трясутся.

   - Давай залезем на дерево!

   Эви, задремавший от тепла, как кот, смешно заморгал. Зелень в его глазах сгущалась постепенно, будто тоже медленно приходила в себя.

   - На какое ещё дерево?

   - Да на то, где красные ранетки. Знаешь, вкусные! Я с земли подбирала. Но наверху они ведь ещё вкуснее!

   - Как же мы залезем? - он с сомнением посмотрел на свои тощенькие, дряблые ноги. - Силёнок не хватит.

   Мира заспорила:

   - В прошлом году я же лазила, помнишь? С чего же сейчас их не хватит?

   “А вдруг не хватит? - пузырьки возле сердца сделались ледяными и разом впились в него. - Да ну... Я же расту. Значит, и сил должно становиться все больше и больше. Так Дрим говорил...”

   Для начала встав на четвереньки, она выпрямилась и переждала привычное головокружение, от которого в глазах возникал целый мушиный рой.

   - Пойдём! - она дернула мальчика за руку. - Знаешь, они какие хрустящие! У меня прямо слюнки уже текут.

   Эви поднялся, но было видно, что он совсем не горит желанием лезть на дерево. Пристально разглядывая что-то у реки, (Мира тоже оглянулась, но ничего особенного не увидела) он пробормотал:

   - Можно кого-нибудь из взрослых попросить. Им же легче залезть! Прата, например... Он не откажется.

   - Но мне самой хочется! - закричала Мира, наступая на него. - Когда они - это же совсем другое. Они и так всё для нас делают: готовят, книжки читают и стирают... Всё! Но мы же тоже должны хоть что-то делать, а то так вырастем и ничему не научимся. Как тогда?

   - Откуда берётся стиральный порошок?

   Она уставилась на него в недоумении:

   - Что?

   Мальчик виновато растянул синеватые сухие губы:

   - Я вот думаю: откуда вообще всё берется? Порошок, мыло, продукты... Туалетная бумага - откуда?

   - Что значит... Я... Я не знаю...

   Её поразило, что Эви заметил то, о чём она сама даже не задумывалась. Обычно Мира первой видела то важное, над чем стоило ломать голову.

   От растерянности она ухватилась за свой проверенный спасательный круг:

   - Надо у Дрима спросить!

   Эви посмотрел на неё как-то странно:

   - Может, он и не скажет... Может, это их взрослый секрет. Бывают же такие!

   - Что же такого секретного в том, откуда туалетная бумага берется?

   - Ну не знаю... А почему тогда они не говорят?

   - Потому что... Потому что никто и не спрашивал! Вот ты разве спрашивал?

   Медленно запрокинув голову, от чего сухая кожа на шее стала почти гладкой, Эви мечтательно проговорил:

   - А может, всё это привозят с какой-нибудь звезды...

   - С планеты.

   - Со звезды! - заупрямился он. - И там, наверное, живут такие же дети, как мы…