Ольга Златогорская (Москва)

 

Награждена Премией им. В. П. Крапивина в 2007 году за повести «Снежное лето Митьки Снегирёва» и «Выдумщик».

 

 

 

 

 

 

 «Владислав Петрович – мой любимый писатель, его книги я читаю с детства. И никогда даже мечтать не могла, что напишу такую повесть, к которой он отнесётся благосклонно. Книги Крапивина для меня остаются недосягаемой планкой.

Конкурс дал мне уникальную возможность пообщаться с любимым писателем, услышать оценку своего творчества, что называется «из первых уст» и «не для прессы». А ещё я познакомилась с замечательными писателями Ириной Краевой и Дмитрием Патрушевым, с которыми и сейчас продолжаю общаться».

Ольга Златогорская

Ольга Владимировна Златогорская родилась в 1972 году в Смоленске. Образование – высшее: педагог-психолог. Интересовалась вопросами взаимодействия детей и взрослых, создала первый в Смоленске клуб любителей фантастики «Сириус-7», работала вожатой в «Артеке», затем психологом в г. Кирове Калужской области. С 2006 года занимается литературной работой. Член Союза писателей Москвы. Публиковалась в журналах «Пионер», «Кукумбер», газете «Пионерская правда». Участвовала в сетевых конкурсах «Сорванная башня» (1 и 2 место), «Заповедник сказок (1, 2, 3 места)», «Бес сознательного» (финалист), конкурс журнала «РБЖ-Азимут» (2-ое и 8 место), «Ужас-2006» (финалист).

В 2009 году в издательстве «Астрель» вышел авторский сборник «Выдумщик с третьей парты».

Лауреат Гайдаровской премии, призёр Третьего международного конкурса детской литературы имени Алексея Толстого .

 

 

ИНТЕРВЬЮ

Ольга Златогорская:

 

«Качество литературы – величина постоянная»

Если принять за аксиому утверждение о том, что писатель жив, пока приключения придуманных им героев находят отклик среди читателей, то все детские писатели бессмертны. К примеру, Ольга Златогорская, лауреат Международной литературной премии Владислава Крапивина, лауреат Гайдаровской премии и полный кавалер Заповедника Сказок (а также член жюри этого проекта), пишет про обычных мальчишек и девчонок. Какая разница, из какого они фантастического мира, если их характеры предельно живые и знакомые, будто речь идет не о литературных персонажах, а о друзьях детства из соседнего двора. А вообще книги для самой Златогорской – одна из наиболее ценных вещей на свете, и относительно всего, что касается этой темы, у нее есть оригинальное мнение.

Ольга, я всегда считала, что вы – детский писатель. А сейчас перечитываю ваши рассказы и думаю, что некоторые из них для взрослых. Правда, для тех взрослых, которые любят книги для детей и о детях, но сути дела это не меняет. А как вы сами себя позиционируете в литературе?

Я себя позиционирую просто как писатель. Чаще как "фантаст", чем как "детский".

Хорошая литература не бывает детская или взрослая. Каждый находит в ней что-то своё. Вот "Зоки и Бада" Тюхтяевых – вроде бы детская книга, но взрослые читают её с огромным удовольствием. Конечно, те взрослые, которые любят игру слов, и вообще игру, а не трагизм, чернуху и "правду жизни". Или же книги Владислава Крапивина – он считается детским писателем, но многие вещи у него явно адресованы взрослой аудитории.

Вообще надо сказать, что сейчас трудно определить, что такое детская литература. На семинаре молодых писателей в Липках меня отправили на детский мастер-класс с рассказом "Мышка бежала, хвостиком махнула...". Этот рассказ я никак не позиционировала как детский. Известный писатель Леонид Юзефович, к которому меня направили организаторы семинара, сказал: "Это всё здорово, интересно и хорошо написано. Но это не к нам". Удивлению моему не было предела. Я, как психолог, в силу своего профессионального перекоса считаю так: если в произведении герой решает проблемы, характерные для ребёнка - это детская литература. Если же герой решает взрослые проблемы - это литература для взрослых. Кроме того, мне попадался ещё такой критерий: в детской литературе герой – ребёнок, нет порнографических сцен и насилия. В моём рассказе "Мышка… " – герой не ребёнок, решает не детские проблемы. Правда, насилия и порнографии там тоже нет. Но для меня этот рассказ всегда был взрослым. А тут… В общем, через некоторое время этот же рассказ опубликовал журнал "Пионер", что окончательно расставило точки над ё.

Уже там, на семинаре, познакомившись с работами участников взрослого мастер-класса, я отчётливо поняла, что сейчас называется литературой для взрослых. Это хорошо определили Олди: "…в которой все умерли, а тем, кто остался в живых, очень плохо". Я такой рассказ написала всего один – «Силовой приём». И думаю на том остановиться.

К сожалению, большинство людей, услышав слова "детская литература", представляют себе сказку "Колобок". Что-то совсем малышовое, для детей 5-6 лет. Но ведь детская литература включает в себя и подростковую. А если верить корифеям семинара в Липках, то любое произведение, приводящее героя к положительному результату, или хотя бы с намёком на благополучный исход – детская литература. Так что вся фантастика во главе со многими произведениями даже таких корифеев, как Стругацкие, сейчас перенесена в детскую библиотеку… И поэтому я не против, когда меня называют детским писателем. Потому что писать "правду жизни" о том, как все умерли, а перед тем долго мучились – не моё.

Дело в том, что я, как психолог-практик, помогаю людям стать счастливыми. И поэтому в книгах я пишу о том же - человек, возьми судьбу в свои руки, и ты справишься.

Это не значит, что книга должна быть имбецильно -жизнерадостной. В ней должно найтись место и радости, и горю. Но в сухом остатке должно остаться желание развиваться, а не умереть от одиночества и непонимания.

Мои рассказы могут показаться взрослыми, потому что я не присаживаюсь на корточки перед детьми. Я не считаю, что ребёнок – такое недоразвитое существо, которому надо всё разжевывать. Я очень хорошо помню собственное детство. Где-то в 11 лет на меня огромное впечатление произвели два произведения: рассказ Колупаева "Девочка", адресованный никак не детям, и повесть Стругацких "Парень из преисподней", тоже вроде как не на 5 класс рассчитанная. Чуть позже я влюбилась в "Марсианские хроники" Бредбери. Так что я верю в то, что дети – вменяемые люди, и с ними можно разговаривать на равных. А в каждом взрослом спрятан ребёнок. Так что трудно сказать, детский я писатель или нет.

 Когда вы осознали, что стали писателем?

Сочиняла истории и стихи я, кажется, всегда. А серьёзно относиться к этому начала в 2001 году. Вдруг озарило, что можно не просто развлекаться пародиями и юмористическими рассказиками, а отнестись к тексту как к носителю какого-то смысла, важного для автора. Так появились первые рассказы, один из них, "Вначале было слово", выложен в интернете.

Какой из своих рассказов вы считаете наиболее удачным и почему? И не расходится ли ваша оценка с оценкой читателей?

Не могу сказать, какая моя работа более удачная, а какая - менее. Если не брать совсем ранние вещи, все рассказы и повести примерно одного уровня, просто задача каждый раз ставилась новая. Каждый текст свою задачу выполняет хорошо. А нравится мне больше всего, на сегодняшний день, "Калейдоскоп", написанный с соавтором Сергеем Петренко, писателем из Воронежа.

Мнение читателей разное. И критиков - тоже. Кому-то нравится один мой рассказ, кому-то другой. Кому-то никакой не нравится. Все произведения не могут нравиться всем людям, включая автора, одинаково.

 А вы пишете для абстрактных людей, для "читателя вообще"? Или у вас есть друзья, знакомые дети, с которыми хочется поделиться чем-то дорогим в подобной форме?

Для кого пишу? Наверное, для себя. Конечно, я хочу, чтобы меня читали дети, и мне есть что сказать им. Да и взрослым есть что. Но мотивация всё-таки идёт от того, что я хочу сказать, а не то, что хотят прочесть читатели. И для меня важно, чтобы текст устраивал меня, а не знакомых детей или взрослых, а, тем более, неизвестных критиков. Если я чувствую, что сказала что-то сокровенное, значит, текст получился.

 Какое значение вы придаете юмору в своих произведениях?

Юмор помогает не только снять напряжение, но часто доносит мысль более точно, чем серьёзное объяснение. Для меня юмор - это не смех ради смеха, а приём, с помощью которого автор решает определённые задачи. У меня есть несколько юмористических миниатюр, напечатанных в журнале "Кукумбер" и газете "Пионерская правда". 

 Какую книгу из всех, что вы читали, вы могли бы назвать самой веселой?

Смешная книга не обязательно окажется весёлой. Она может быть мудрой и даже грустной. Самые смешные книги, которые мне доводилось читать - "Зоки и Бада" Тюхтяевых, "Дядюшка Ау" Мякеля в переводе Успенского. А если из взрослых - книги Ольги Громыко о Вольхе Редной, ведьме.

 Какие тексты бы вы включили в школьную программу и какие - убрали бы?

По поводу школьной программы у меня есть весьма непопулярное мнение. Я считаю, что по литературе должны проходить книги, в который мотивация героев понятна, доступна для возраста читателя. Я отлично понимаю, что классическая литература в школьной программе существует для сохранения культуры в целом и языка в частности. Но, мне кажется, изучение тех произведений, которые находятся в программе сейчас, этому запросу не соответствуют. Дети зачастую предпочитают читать краткий пересказ произведения, а не сам текст, потому что предлагаемое произведение им не интересно.

Таким образом, они не знакомятся с культурным пластом, заложенным в книге, этот пласт проходит мимо детей. Учитывая, что содержание нужно знать, на вопросы отвечать и писать сочинения (а ребёнок слабо ориентируется в вопросе, потому что не читал книгу), получается страх, стресс, и результат – отвращение к классике на всю жизнь.

Ребёнок не может понять мотивы Раскольникова. И Катерина, "луч света в тёмном царстве", тоже непонятна. И все остальные взрослые герои классической литературы. Даже если учитель рассказывает замечательно, он всё равно будет говорить о чем-то из взрослого опыта. Для ребёнка эти переживания – абстракция. Да, он с интересом послушает, примет к сведению – "вот у них, взрослых, как всё запутанно". Но идентифицироваться с героем не сможет в силу возраста.

Даже та литература, в которой рассказывается о детстве, к сожалению, далека от современных детей. Им бы в этом возрасте почитать Гайдара, Кассиля, Мошковского, Крапивина – герои этих книг отстоят достаточно далеко по времени и при этом будут близки по духу. Будет и преемственность поколений, и культура, и язык...

 Известная писательница Виктория Токарева как-то обмолвилась, что во время чтения для нее не важен сюжет, а важно, как автор строит фразы. Вы ставите на первое место содержание или все же верите в такой волшебный порядок слов, который сам по себе прекрасен?

Во время чтения для меня, во-первых, важен язык. Косноязычный писатель, что бы он ни выдумывал, не заинтересует меня, если он не умеет рисовать образы словами. Но в «волшебный порядок слов» я не верю. Есть совершенно разные писатели – например, Владислав Крапивин и Сергей Иванов; Геннадий Михасенко и Борис Алмазов. Каждый из них строит фразы по-своему. Но эти фразы не несут словесного мусора. Они написаны ради смысла, образа, чувства, а не ради лингвистических красот.

Чувство языка должно быть удовлетворено первым, но на нём всё не заканчивается. Есть писатели, у которых бойкое перо, но читать их неприятно. Этакие любители "правды жизни". Причем из всей правды они почему-то выбирают негатив. Представим себе, что по улице идут два человека. Один говорит: "Какое сегодня небо красивое!" А другой: "Какой отвратительный бомж в помойке роется". И то, и другое – правда. Но каждый выбирает для себя, что сделать главным, а что фоновым.

Третья составляющая – психологическая достоверность. Если герой ведёт себя недостоверно, я бросаю книгу, не дочитав. В современной детской литературе дети часто выглядят болванчиками: у них нет мыслей, примитивные чувства. Одни действия. Такую книгу я тоже читать не буду.

Четвертое: внятный сюжет. Все ружья должны выстрелить, все герои иметь какое-то значение. Все интриги должны объясниться, а фантастические допущения не должны вызывать недоумение. Как сказано у классиков, на волшебной яблоне растут волшебные яблоки. Но не на волшебной вербе – волшебные груши.

И последнее: книги должны оставлять "сухой остаток". Послевкусие. Если оно светлое – радостное или умиротворяющее, то, при наличии всего вышеперечисленного, автора я возьму на заметку и почитаю ещё. Но если при соблюдении всего вышеописанного автор написал конец в том самом стиле "все умерли, а оставшимся в живых очень плохо" – книги такого автора я больше в руки не возьму. Возможно, кому-то такие книги интересны и даже полезны, но мне – нет.

 Вообще, развивается ли литература или скорее деградирует?

 Литература, на мой взгляд, не развивается и не деградирует. Ее качество - это постоянная величина. Всегда есть и будут великолепные произведения. Только сейчас они не могут дойти до читателя. Проблема не в том, что писатели стали писать плохие книги. Проблема в том, что хорошие трудно издать.

 Что из прочитанного за последнее время вам понравилось?

Из прочитанного в последнее время мне понравилась Оксана Панкеева с циклом книг о параллельных мирах, "Похититель домофонов" Елены Ракитиной, "Цирк в шкатулке" Дины Сабитовой.

 Как вы думаете, обладают ли все хорошие книги одним и тем же свойством, которое располагает к прочтению?

Не знаю. Кто-то читает "Битву драконов с эльфами, том 27" и взахлёб рассказывает, какая это прекрасная книга. А кому-то нужно сто страниц душевных мук на ровном месте. Единого рецепта нет.

 Существует ли на свете книга, которую должен прочитать каждый человек? Это скорее к вопросу об общечеловеческих ценностях...

Книг, которые должен прочитать "каждый культурный человек", на мой взгляд, не существует. Как не существует для меня однозначных ответов ни по одному вопросу. Есть то, что хорошо для меня и для близких мне людей. За себя я решаю сама, близким могу порекомендовать. Для остальных я не референтное лицо, чтобы давать советы.

 А какая книга помогла лично вам ответить на какие-то значимые для вас на тот момент вопросы?

Важными книгами в моей жизни оказались книги Крапивина. Они ответили на все мои вопросы. Естественно, они повлияла и на мое творчество. Было бы странно, если бы это было не так.

Мария «Редфайер» Диденко